В последнее время много писем приходит в адрес нашего радиожурнала Парадигма и прямо на имя редактора и ведущего этого журнала, Юрия Колкера. Отвечаем на некоторые из них. Наш слушатель Владлен Нафтулович Мильштейн из Харькова пишет:
В одной из передач вы рассказывали о том, что в кратере вулкана Везувия образовалась пробка, которая может вылететь от избытка давления, и это грозит окрестным городам страшной катастрофой. Мне совершенно ясно, как справиться с проблемой. Нужно плавно выпускать газы из жерла Везувия. Для этого я предлагаю в кратере Везувия или на его склоне установить дистанционно управляемую буровую установку и просверлить скважину, ведущую в зону высокого давления. Через эту скважину газы постепенно выйдут наружу, и взрыва не будет. Передайте это, пожалуйста, итальянцам, и если они примут мое предложение, то пусть не забудут пригласить меня на эту процедуру…
Не знаю, как у вас, дорогие слушатели, а у меня от подобных писем — буквально дух захватывает. Оказывается, проблема, над которой бьются вулканологи всего мира, решается походя, в двух строках письма. Каким презрением к науке нужно обладать, чтобы давать подобные советы! Неужели господин Мильштейн думает, что осенившая его нехитрая мысль не приходила в голову лучшим специалистам планеты, занимающимся проблемой Везувия во всеоружии современнейших методов и самой совершенной техники. Ведь это значит видеть в них полных бездельников. Бездельников господин Мильштейн видит и в нас, если думает, что у нас есть время и деньги работать в качестве посреднического бюро и передавать его пророческие слова «итальянцам». В конце письма значится: «В свое время я представил проект на конкурс по спасению Пизанской башни». Легко себе вообразить, что это был за проект!… Лет двадцать тому назад на последней странице советской Литературной газеты промелькнула юмореска: три проекта спасения Пизанской падающей башни. Каждый начинался словами: «Мы с Васей подгоняем грузовик...», а заканчивался сметой в 2 рубля 87 копеек — столько в ту пору стоила в Советском Союзе поллитровка.
Другой наш корреспондент, Владимир Федорович Лысов из поселка Васильевка Днепропетровской области уже прямо ставит под сомнение достоинство звания ученого:
Я сомневаюсь, чтобы у Эскулапа или Гиппократа было высшее образование... Какое образование было у Николая Коперника? Где он черпал знания, создавая свою гелиоцентрическую систему? И не там же ли просвещались Джордано Бруно, Грегор Мендель, Луи Пастер и другие церковнослужители? Мне обидно за них, когда их называют учеными. Они не были учеными. Они были учителями, мыслящими людьми, внесшими неоценимый вклад в развитие науки…
О себе господин Лысов откровенно говорит, что у него «нет никакого образования». Что ж, возможно, если бы оно было, то хоть Пастер не попал у него бы в число церковнослужителей. Как мы ни вглядывались в биографию великого бактериолога и иммунолога, ничего клерикального мы в ней не нашли. Спору нет, упомянутые Лысовым светила были учителями, но человек, даже если он родился учителем, сначала учится, проходит все стадии ученичества и лишь затем сам начинает учить. Господин Лысов находится в плену соблазнительного народнического мифа о великих самоучках. Верно, что таковые бывали — и, скажем, Мендель, бесспорно, из их числа, — но верно и то, что, во-первых, они много учились (только сами), а во-вторых, что великие дилетанты всегда составляли меньшинство, большинство же великих ученых проходило стандартную для своего времени школу усвоения наук. В этом смысле, разумеется, и у древнегреческого врача Гиппократа было высшее образование. Дипломов (их господин Лысов пренебрежительно называет бумажками) в ту пору не вручали, но экзамены существовали. Например, такой: в глиняный кувшин насыпали песок, кувшин ставили в мешок с песком и уже в мешке разбивали, а мешок завязывали. Будущий врач должен был собрать и сложить из черепков разбитый кувшин прямо в мешке — такова была античная хирургия — и без этого врачом не считался. То же и с Коперником: у него было не то что высшее, а высочайшее для его эпохи образование. Что до Эскулапа, то у него, действительно, не было высшего образования — по той простой причине, что он, собственно говоря, был языческим богом, а боги, в отличие от людей, не учатся: они и так всё знают.
Но господин Лысов не останавливается на полпути: он строит свою космогонию:
Вопрос о зависимости жизни на Земле от космоса не нов, а вот серьёзного обсуждения этой проблемы за 38 лет, при очень внимательном наблюдении за научными публикациями и сообщениями средств массовой информации, я так и не заметил. Зато искажённых, ничем не подтвержденных представлений об окружающем нас мироздании начитался и наслушался до тошноты. Возьмём так называемую теорию большого взрыва. Я считал, что ее (за очевидной надуманностью) отвергли. Представим себе (а другого метода в данном случае просто не существует) взрыв в абсолютном вакууме. При этом галактики должны разлетаться радиально в сфере и двигаться прямолинейно и равномерно от центра. Неужели и этого не понимают учёные мужи?
Нам уже не раз приходилось объяснять в наших передачах, что, согласно существующим представлениям, в момент Большого взрыва никакого пространства не было, даже и абсолютного. Не было вообще ничего: ни пространства, ни материи, ни энергии — ни даже времени. Не было — и по сей день нет — и никакого центра в доступном нашим ощущениям трёхмерном пространстве, как нет центра на сфере. В точности как поверхность сферы, трёхмерное пространство одновременно и ограничено, и бесконечно: не имеет конца. Мы согласны, что вообразить всё это невозможно, — но все эти выводы учёных — отнюдь не плод воображения: они следуют из тончайших уравнений, обобщающих законы Ньютона, Эйнштейна и других великих ученых прошлого и настоящего. Верно, что теория Большого взрыва называется теорией только для краткости: на деле она — модель, умственная схема, не свободная — как и вообще любая умственная схема — от изъянов. Не исключено, что когда-нибудь ее уточнят настолько, что от сегодняшней модели мало что останется. Именно так — от уточнения к уточнению — и развивается наука; вселенная Эйнштейна есть всего лишь уточнение вселенной Ньютона. Но космогония господина Лысова таким уточнением не станет. И мы не верим ему, когда он говорит, что следит за научными публикациями, не верим даже, что он способен прочесть и понять университетский учебник физики. Следит он, скорее всего, за статьями в научно-популярных изданиях, в которых сложнейшие вопросы поневоле приходится упрощать до крайности.
На прощанье повторим нашим радиослушателям то, что поневоле повторяем из разу в раз, до оскомины: пожалуйста, не обращайтесь к нам с открытиями и опровержениями теорий. Мы всего лишь радиостанция. Мы не видим ни малейших оснований в том, чтобы ставить под сомнение достижения современной науки. Мы не падки на сенсации. Мы никогда не обнародуем с серьёзной миной никакой доморощенной гипотезы, не получившей поддержки специалистов. Поберегите деньги на почтовые расходы: обращайтесь к специалистам сами, по месту жительства.
29 сентября 1998,
Боремвуд, Хартфордшир;
помещено в сеть 6 января 2019
радиожурнал
ПОЧТОВЫЙ ЯЩИК
русской службы Би-Би-Си,
30 сентября 1998, Лондон
