Сколько в Британии социалистических (коммунистических) партий? Десять. Или, может быть, 16. Недавно было именно 16, но их число меняется год от года. Все 16 были троцкистские, почти все — латиноамериканские, ни у одной не было постоянного адреса (не из-за конспирации, а из-за безденежья), у каждой — два десятка последователей. (Известнейший британский троцкист — актриса и правозащитница Ванесса Редгрейв, хотя, кажется, она уже и не членствует ни в какой партии.) Скорее хунты, чем партии, только не подпольные. Они проводят митинги, распространяют листовки. Всё честь честью, за вычетом энтузиазма широких масс. Настоящая социалистическая партия в Британии была да сплыла; закрылась с четверть века назад — за отсутствием народной поддержки (и финансовой помощи из-за рубежа). Значит ли это, что в Британии нет социализма? Ничуть не бывало. Его вдосталь. В классической стране капитализма, в стране, олицетворяющей Запад, — он органически присутствует в жизни каждого человека. Социализм, понятый всерьез, — одно из величайших завоеваний демократии и цивилизации. Он совершенно необходим, только его нужно дозировать.
На каждого ребенка полагается недельное пособие, с момента рождения и до 16 лет, а если ребенок продолжает среднее образование, проходит полный курс, не совмещая его с работой, то до 19-и и даже 20-ти. Деньги не слишком щедрые, зато надежные: 18.10 фунтов на первого ребенка в семье, 12.10 — на каждого последующего, иначе говоря, 941 фунт в год на одного, 1570 — на двух, 2200 — на трех. (Чтобы перевести в доллары, умножьте на два.) Выплачиваются эти деньги всем без разбору, включая членов королевской семьи и миллиардеров. Равенство так равенство. (Государству дешевле платить всем, чем содержать аппарат сегрегации.) Заметьте, что для получения этих денег не нужно быть гражданином Великобритании.
До пяти лет ребенок может учиться, после пяти — обязан. Государство учит бесплатно. Начальная школа — с пяти до 11 лет; это шесть классов; первые два называются младенческими, последующие четыре начальными. С 12 до 16 лет — средняя школа, тоже обязательная; пять классов. Дальше — по желанию — так называемый уровень А: два класса, примерно отвечающие первому курсу советских вузов; или — два года в колледже; тоже бесплатно. Так обстоит дело в Англии, причем это — схема. В Уэльсе и Северной Ирландии — примерно то же, с вариациями. В самой Англии — множество вариаций; схема не жесткая; нет двух одинаковых школ. О Шотландии — и не говорим. Там всё свое, и судебная система, и образование; общие термины имеют другой смысл. Исторически английский язык пришел в Шотландию вовсе не из Лондона, а из Нортумбрии, где развивался параллельно лондонскому диалекту.
Главная из вариаций — частные школы, каждая со своими особенностями и традициями. В них обычно нужно платить. Одаренные дети из небогатых семей могут получать стипендии в форме полного покрытия расходов на учебу от школы или со стороны, причем во втором случае подыскивает стипендию заинтересованная школа. Не исключение — даже Итон. Некогда он был открыт только для аристократии; сейчас — иначе. Мариус Стравинский, в 25 лет ставший главным дирижёром Карельского симфонического оркестра в Петрозаводске, мальчишкой был принят в эту школу за свою музыкальную одаренность (и после сдачи экзаменов, включая латынь). Зато он, уже будучи студентом (учеников, начиная со средней школы, называют студентами), спросил, отчего преподаватель скрипки в Итоне так плох, и преподавателя сменили, взяли того, кого назвал Мариус.
Любопытная и, в сущности, ханжеская особенность частных школ та, что в них, по писанному правилу, не принимают атеистов или агностиков. Мотивируется это необходимостью развивать в детях нравственность. Тут остается только руками развести. Видеть в религии инструмент нравственности — худшая форма атеизма.
Государственную школу выбирают по месту жительства, внутри района, в котором ребенок живет. Чтобы получить место в другом районе, нужно обосновать это желание. Лучший аргумент — религиозный. Тут местный совет и бесплатный билет ребенку выпишет на весь год, а это дело нешуточное; общественный транспорт в Британии не субсидируется.
В 1990 году в консервативной газете Дейли-Телеграф появилась карикатура, запомнившаяся многим. Два пожилых джентльмена стоят перед парадным подъездом, а на нем — объявления: «Приглашаем всех! Заходи! Деньги наличными! Дискотека! Бесплатное пиво! Девочки!». Один говорит другому: «Не стоит входить. Похоже, что это университет…»
При консерваторах высшее образование было бесплатным. Платить приходилось только за общежитие: почти всюду требовали, чтобы в первый год студенты жили при университете. Даже заикнуться о платном образовании консерваторы не смели. Тотчас поднялся бы крик о неравенстве, о притеснении бедных. Но вот в 1997 году пришли к власти лейбористы — и преспокойно ввели платное обучение. Кричать оказалось некому. И прежде все видели, что проблема разрослась непомерно. Тут скорее катастрофа, чем кризис. Вообще бесплатное высшее образование — та же скрытая безработица. Кем становится выпускник Кембриджа или Оксфорда по специальности драма? Смешно и спрашивать. Хорошо, если секретарем компьютерной фирмы, а не продавцом в лавке. Чаще всего — безработным. Других псевдонаук, вроде журналистики, тоже полно в старинных стенах, видавших лучшие дни. Давно ли в университеты шли только те, для кого знания — нравственная потребность? Значит, рецепт правильный: нужно платить. О равенстве говорить нечего: талантливый молодой человек всегда найдет в Британии поддержку или (в худшем случае) возьмет ссуду. Но общий стиль послевоенной британской жизни не позволил лейбористам пойти до конца, и сегодняшняя плата в британских университетах смехотворна: по закону не превышает 3000 фунтов. Это за год! Причем тут же предоставляют ссуды на условиях возвращения в неопределенном будущем, когда молодой человек окончит университет и найдет приличную работу; да-да, с хорошим заработком, не иначе. То есть и сегодня британскому высшему образованию — грош цена. Настоящую стоимость учебы получаем в настоящем месте. В Гарварде, Станфорде, Йеле платят по 40-60 тысяч долларов за семестр. Идут на такие расходы те, кто вкладывает в свое будущее… Можно копнуть глубже: признать, что высокое понимание науки вообще ушло из сознания современного человека, но это уже будет разговор о вырождении человечества, и в контексте такого разговора Британия окажется не последней.
Медицина в Британии бесплатная. У каждого взрослого, живущего в стране на законных основаниях, имеется личный номер в системе социального страхования (NIN). У тех, кто получает зарплату, отчисления идут автоматически. У других денег не требуют, но в лечении не отказывают, даже если речь идет о самой дорогой операции. Если она срочная, сделают сразу; если несрочная, придется подождать. Номер NIN — вот всё, что нужно; а его получают практически все, например, члены семей работающего.
А если вы не платили ничего, никогда? Не голод ли ждет вас в старости и при немощи? Нет, скорее — бедность. На сегодня (2008 год) установлен прожиточный минимум: 119 фунтов 20 пенсов в неделю на человека. Если вы зарабатываете мало, вам до этого уровня доплачивают. На еду хватит (под завязку); остальное (включая арендную плату или выплаты по ипотечной ссуде) за вас заплатит государство. Число льгот, дотаций и привилегий для бедных и пожилых можно разом охватить разве что с птичьего полета. Например, всем, кому перевалило за 60, полагается 100 фунтов в год на отопление или горючее. Мало? Но им же — бесплатный проезд на всех или почти всех видах транспорта (правда, пока — только в своем графстве; а с апреля 2008 года, на автобусе, — хоть в другой конец страны езжай); им же — бесплатно все лекарства по рецепту врача… Лекарства, нужно сказать, и для молодых работающих бесплатные, хоть и с оговоркой. Получив рецепт в поликлинике, человек платит аптекарю, но не стоимость лекарства, зачастую очень дорогого, а установленную плату на предъявление рецепта, около шести фунтов.
Британская поликлиника — место престранное. Ни к хирургу, ни к кардиологу вы там не попадете. Вас принимает врач общего профиля, он же — «домашний врач». Его можно признать терапевтом. Он выпишет вам лекарство от простуды, а в случаях сколько-нибудь серьезных занесет жалобу в компьютер и направит вас к специалисту: в больницу, куда вас вызовут письмом. С травмами — тоже езжай в больницу, где ждать приходится три, а то и шесть часов. Если вы попали в больницу на операцию, отдельной палаты вам не будет; обычно в палате восемь-десять кроватей, причем каждая отгораживается занавеской по всему периметру. Чистота безупречная, уход сносный. Ежедневно приносят меню — и больной выбирает себе обед и ужин на следующий день. При выписке вас бесплатно снабдят лекарствами на неделю и (если необходимо) костылями.
Есть, конечно, и больничные кассы-страховки. В иных странах они — для всех, в Британии — только для состоятельных. Несомненные преимущества тут такие: не приходится ждать операции по полгода, уход будет идеальный, палата — отдельная, еда — как в хорошем ресторане, но врачи могут оказаться не лучше обычных. В частную клинику вы попадаете и по автомобильной страховке.
Хорошо ли поставлено дело в целом? Общий глас таков, что «на континенте» — во Франции, в Германии — медицина гораздо лучше. Не потому ли, что социализма там еще больше?
3 января 2008,
Боремвуд, Хартфордшир;
помещено в сеть 18 февраля 2008
газета ДЕЛО (СПб), 18 февраля 2008, с искажениями
