Отчего мы никогда не задавались вопросом об ответственности грузин перед русскими? Немцы — и те не больше русских убили, чем грузины. Мы не о войнах говорим, не о сражениях и фронтах, мы о гражданских жертвах, о людях, убитых без вины и причины.
Прикинем. По советским данным в ходе второй мировой войны погибло 27 миллионов советских граждан. Из них 16 миллионов сражались. Стало быть, на мирное население приходится 11 миллионов погибших. А сталинском в ГУЛАГе, по осторожной оценке Британской энциклопедии, погибло от 15 до 30 миллионов. Роберт Конквест насчитывает 100 миллионов, но нам столько не нужно. Что потеряны миллионы, а не сотни тысяч (как утверждают апологеты большевизма), не позволяет сомневаться демографическая кривая народонаселения СССР. На годы репрессий приходится ее резкий (многомиллионный) надлом. Пусть, пусть немцы убили больше, но на совести грузин — тоже миллионы. Ведь в Кремле-то грузин сидит! Властью пользуется безграничной, какой и русский царь не знал, и ГУЛАГ — его детище.
Ни разу грузинский вопрос поставлен не был. Не странно ли? Не пора ли?
И ведь Джугашвили не один орудовал, а с целой бандой подручных-грузин: Орджоникидзе, Енукидзе там всякие, Берии, не к столу будь помянуты, а с ними и мелкота, имя же ей легион: Джапаридзе, Махарадзе, Мжаванадзе, Орахелашвили, Шеварнадзе где-то под занавес. Это заговор! Что все эти азиаты делали в Белокаменной, как там очутились? Мирное, заметьте, проникновение. Тихой сапой оттеснили коренных жителей страны, заняли ключевые посты — и принялись за расправу. Результаты — умопомрачительные. Монголы и татары убили русских не больше за три века, от Калки (1223) до захвата Казани (1552). Вообще за всю историю человечества ни один народ не убил столько представителей другого народа, сколько грузины русских убили.
Слышу возражение: это вздор! так и бомбу можно грузинкой обозвать! Она ведь не выбирала совершенно так же, как Джугашвили. Тоже — интернационалистка.
Слава Богу! Мы одумались. Сталин — не грузин. Из его слов можно даже заключить, что он себя русским считал. В самом деле: «великий человек принадлежит тому народу, которому служит». Советскому, говорите? «Новой человеческой общности»? Но ведь в советском-то народе, и как раз по его же, Сталина, словам, одни равнее других были, именно: «русские — первые среди равных», а Сталин во всем был первым, как же тут-то ему оказываться во вторых среди равных, в грузинах? Нет, Сталин — русский. Да и любовь всенародная, какой история не знала, пришла к нему не от вторых или третьих среди равных, не от осетин каких-нибудь (бывших скифов), а от первых, от русских, на их национальном языке пришла, на языке Пушкина. Занятно было бы подсчитать, сколько всего умильно-раболепных песен и стихотворений написано по-русски в честь вождя. На целую национальную поэзию развивающейся страны хватило бы. А может, и развитой.
Переходим к латышскому вопросу.
Уж тут-то вина налицо. Тут не о единичных злодеях речь, а, можно сказать, о массовом милитаристском помешательстве «малого народа», о какой-то нечеловеческой жажде крови, охватившей латышей. Или жажды славы? Неважно. А важно вот что: сперва этот небольшой народ, сплотившись в латышских стрелков, выступил в 1915 году против Германии и Австро-Венгрии, с которыми Россия, Британия и Франция уже воевали, да справиться не могли. Помог Антанте. Затем латышский народ воспользовался смутным временем в России и обратил штыки против русской армии Деникина. Сыграл, говорят, немаловажную роль в победе большевиков над русскими. Сейчас самое время спросить с латышей за это злодеяние. Латвия вся-то величиной с ослиное ухо (кажется, так сейчас в Кремле говорят), а по населению — наполовину русская. Пусть ответят!
Что? Латышские стрелки были частью русской имперской армии, были набраны в нее в качестве рекрутов? Для противников, для немцев и австрияков — латыши были русскими? Похоже на то. Но тогда придется признать, что они и вообще были русскими. Все граждане Российской империи считались русскими за границей и дома. Эстонский поэт Вальмар Адамс, как и многие, гордился этим: «Я русский, русский гражданин!». Латыши тоже были русскими до начала гражданской войны и остались ими в ходе этой войны. Почему латыши взяли сторону злодеев? Так карта выпала. Прельстились. Обманулись. В 1940-м расплатились за свою ошибку — хотя и без нее, конечно, достались бы СССР по соглашению с Гитлером; большевистский Кремль намеревался вернуть все утраченные имперские территории, исключая Аляску. С Деникиным латыши воевали не как латыши с русскими, а как русские с русскими. В армии Деникина тоже были латыши и прочие венгры.
Венгры, латыши, татары, китайцы (и откуда только они повыскочили в таком количестве?), немцы (поволжские и пленные), чехи, румыны и прочий «европейский сброд», а с ними еще и «лица кавказской национальности», калмыки, мордва, и все — против русских! Всем миром, можно сказать. Но есть сильные опасения, что румынский или китайский вопрос в России решатся совершенно так же, как латышский и грузинский.
Теперь самое время поставить русский вопрос.
Он распадается на два. Первым идет «вопрос Гостомысла». Или «вопрос А. К. Толстого», если угодно. Толстой в своем русофобстве до того дошел, что во всей русской истории порядку не видел. Страна, мол, богата, а порядку нет. Должно быть, германофилом был. Германофилы давно додумались, что прочные государства только там возникли, где немцы прошли (в ходе великого переселения народов). Британия, Франция, Испания, Италия, даже Киевская Русь — все сложились после слияния с германскими племенами, на нордической закваске. Где ее меньше, там и прочности меньше (это про Россию). Вздор, конечно, но мы послушаем. Утверждают, что славян было море разливанное, от Магдебурга до Пелопоннеса, весь Дунай обсели, талантливые всё люди, но государственной жилки лишенные. Порядка не любили. Даже болгары — и те государство создали, над славянским большинством сели, а сами были в этих краях малочисленны. Самые отвратительные злопыхатели утверждают даже, что и вся-то очень неблагополучная русская история с ее самоедством — следствие неумения русских ладить друг с другом, неуважения друг к другу, нехватки братской любви. И княжеские междоусобицы; и жестокости ГУЛАГа, где не инородцы среди палачей преобладали; и кулачные потасовки между государственными думаками в наши дни, где не китаец у латыша в морду просит, всё — отсюда. Немцев не хватило. Туповатый народ немцы, но что-то в них есть.
Вторая, главная составляющая русского вопроса вот какова. Говорят, что русские — имя собирательное; что никогда, ни на одном этапе своей истории русские не были племенем, всегда — союзом племен (не всегда добровольным). Рюрик, мол, пришел княжить над славянами (точнее было бы: над словенами; имя «славяне» новое, его до 1618 года никто не слыхивал), над чудью (эстонцами) и над весью (вепсами), а сам скандинав был. Из чего выводят даже, что эстонцы — прав Вальмар Адамс! — самые что ни на есть русские: они — одно из немногих племен, не вполне растворившихся в московском котле народов.
Рюрик легендарен, говорите? Его не было? Пусть так. Но Игорь и Ольга были — и были варягами. Святослав Игоревич описан в византийских хрониках как типичный варанг (норманн, варяг). Ярослава саги знают как конунга Ярицлейва из окраинной Гардарики. Варяги очень заметны на ранних этапах истории Руси. Заметны и финно-угорские племена, покрывавшие огромные территории, писать ленившиеся, но оставившие тысячи топонимов (среди которых такие как Мурманск, Вырица, Муром и самая Москва).
То есть: единый этнос, забрезживший на Руси ко времени Чингисхана, был не совсем славянский. О степняках мы еще забыли. Утигуры и кутригуры всякие. Оногуры. Сабиры-сувары, они же чуваши, которые только потом на север откочевали и осели. Всех не перечислишь. О князе Игоре из Слова о полку Игореве уже не раз и не два сказано, однако ж повторим, дело важное: этот русский оперный патриот, на деле свирепый честолюбец и жестокий убийца, был не менее чем на половину половец, и такое родство было нормой, а не исключением, степь беспрерывно пополняла генофонд Руси. Тут пришел Чингисхан, и вот в XIX веке Достоевский французскую пословицу приводит: «Поскоблите русского, найдете татарина». Преувеличение, конечно, но ведь и Карамзин-то сам, а с ним и Державин, и еще многие — свое дворянство по татарской линии прослеживали. Эпоха Иоанна III: кто строит «святыни московского Кремля», включая Успенский собор? Итальянцы да греки. Фрязины. Предок Лермонтова, человек военный, оттуда пришел, недаром потомок в стихах называет Шотландию своей родиной. Петровская эпоха: тут уж в русских ходит кто угодно, вплоть до африканцев. Революцию всегда делают руками тех, кто в традиции не укоренен. У Петра преобладали немцы всех мастей — да так преобладали, что и на престоле в итоге немцы оказались.
Большевики называли себя интернационалистами, но интернационализм понимали (или подсознательно трактовали) как русификацию. Вот уж кто кожей и нутром чуял, что русские — имя собирательное! По закону РСФСР «русским по паспорту» мог стать любой ребенок, родившийся на территории республики от родителей «разной национальности»: скажем, от литовца и туркменки. А раз мог, значит и становился. В такого рода конформизме не упрекнешь, он нормален, навязан жизнью. Оттого-то и разговоры о «чистоте крови» в России — пустая трата времени.
Опять видим: не стоит великороссам ставить вопрос об ответственности перед ними какого бы тот ни было народа из числа народов, не вполне растворившихся в великорусском этносе. Это растворение идет постоянно, хоть и в разной мере затрагивает разные не великорусские племена. Русский в России тот, кто считает себя русским, — даже если он мусульманин. Карамзин не случайно историю государства пишет, а не народа. Не случайно и граф Витте сказал: «Не говорите мне о России. Я знаю только Российскую империю».
Можно, собравшись с духом, и такое сказать: вообще не бывает народной вины, вины народа перед народом. Бывают обиды, в том числе и вековые; бывает стойкая нелюбовь, куда тут деваться! — но правды в этом нет. Над обидами и нелюбовью нужно уметь подняться. Пусть нацисты начали войну против СССР — всё равно: немцы как народ ни в чем не виноваты перед русскими, украинцами, татарами. Виноват — ход истории, в которой нет логики и справедливости, а есть взрывы жестокости и остервенения, есть убийцы и безумцы. Виноваты болезни. Народы болеют совершенно так же, как люди. И болезни дают рецидивы. Немцы как народ были буквально растоптаны в ходе Тридцатилетней войны в XVII веке. Без тогдашних ужасов — и нацизма могло не случиться (хотя унизительный Версальский мир 1919 года и большевизм в России много способствовали возникновению этого бешенства).
Что? Я евреев забыл? Нет, евреев лучше не трогать. Тут разговор слишком долгий и для многих мучительный. Придется с хазар начинать, со времен, когда о Рюрике и слуха не было. Придется признать, что Киев евреями основан (или при их деятельном участии) и что древнейший (из уцелевших) документ Руси написан на иврите. Придется признать (отвергнуть это невозможно), что евреи — племя на Руси коренное, старше титульного этноса: то есть что еврей (как и эстонец) может быть не в меньшей мере русским, чем великоросс из московского котла народов, — и что он ровно столько же прав имеет на Россию. Попутно еще несколько ходульных мифов рухнут — например, о еврейской трусости в годы войны. Окажется, что евреев в процентном отношении воевало больше, чем русских: что по числу героев Советского союза евреи идут на втором месте после русских (соответственно 6,83% и 7,66% на сто тысяч населения, и это притом, что русские — имя собирательное) и что евреи шли на первом месте до 1943 года, когда в Москве, подцепившей у нацистов заразу антисемитизма, вдруг спохватились и специальным циркуляром запретили давать евреям геройское звание. (Для сравнения: на третьем месте украинцы — 5,88%, на четвертом — белорусы — 4,19%.) Так что вообще еврейский вопрос отложим.
Если же поставить еврейский вопрос так, как мы ставили грузинский, то есть: виноваты ли евреи в большевизме, — то и ответ на него будет совершенно тот же, даже прозвучит еще более веско. Потому что Сталин лишь косвенно подводит нас к мысли, что он — русский. От своего народа он прямо не отрекается. Троцкий же в 1921 году сказал в глаза раввину Якову Мазе: «Я — не еврей». Троцкий самое существование еврейского народа отрицал до первых нацистских погромов, до Хрустальной ночи. Не считали себя евреями и другие «выходцы из евреев», отличившиеся в ходе русской революции, в том числе те из них, кто боролся с большевизмом (среди меньшевиков и эсеров процент «выходцев» был выше, чем среди большевиков). Они представляли в этой революции русский народ, говорили и действовали от его имени, на его языке. Они были русскими.
Передают, что Яков Мазе в 1921 году ответил комиссару так: «Делают революцию Троцкие, а расплачиваются за нее Бронштейны…» Это — второе, что приходится иметь в виду, ставя в связи с русской революцией грузинский, латышский или еврейский вопрос: да, революция (всё равно, петровская или большевистская) выдвигает людей, порвавших с традицией своего народа, — жертвами же в годы революционной и послереволюционной реакции в первую очередь становятся инородцы, связь со своим народом сохранившие.
21 августа 2005,
Боремвуд, Хартфордшир;
помещено в сеть 16 мая 2012
в книге:
Юрий Колкер.
УСАМА ВЕЛИМИРОВИЧ И ДРУГИЕ ФЕЛЬЕТОНЫ. [Статьи и очерки] Тирекс, СПб, 2006
