1. Почему вы не перечитываете Солженицына? А если перечитываете, в каком направлении изменяется ваше восприятие?
— Я потому не перечитываю Солженицына, что не считаю его большим писателем. Этот автор не владеет родным языком, неглубок, недобросовестен. Он засовывает читателя в чулан. Он не изображает, а раскрашивает контурные картинки. Он переупрощает главные (нравственные) вопросы человеческой жизни.
2. Солженицын принадлежит Истории? Современности? Будущему? Где его роль окажется наиболее выдающейся? Будет это роль писателя, общественного деятеля или мыслителя?
— Солженицын — громадная общественно-политическая фигура, одна из крупнейших в России советского времени (крупнее любого генсека, исключая Сталина); в этом смысле он принадлежит истории — и, тем самым, будущему. Только это поддерживает интерес к его сочинениям. Современность повернулась к нему спиной. Писатель он средней руки. Его нельзя признать мыслителем.
3. Можно ли обустроить Россию по Солженицыну? Можно ли извлечь практические уроки из его творчества?
— Россию нельзя обустроить по Солженицыну. Ее вообще нельзя обустроить. Жизнеспособные страны обустраиваются сами собою, без кабинетной режиссуры человека, хунты или партии.
Практические уроки из творчества Солженицына извлечь можно — по латинской пословице: нет такой плохой книги, которая хоть в чем-то не была бы поучительна.
4. Солженицын: 90 лет с народом или 90 лет одиночества?
— Вопрос не кажется мне корректным. Народ — выдумка русской литературы XIX века; его просто нет. С народом ли Шекспир? В нормальных странах есть люди.
Если за этим некорректным вопросом что-то стоит, то нужно признать, что Солженицын на какое-то время стал хлебом и водой для одураченных, очнувшихся в пустыне людей, но стал — не как художник слова. В те же годы стихотворцы собирали стадионы слушателей. После крушения идеологии большевизма стихи, вообще интересные и понятные немногим, заняли подобающее им скромное место в общем контексте культуры; похожее произошло с тематикой Солженицына, с его проповедью и с ним самим. Сегодня даже в России его популярность не приближается к популярности («народности») автора Кода да Винчи. Это — шаг в сторону взрослости, цивилизованности. Беллетрист бывает властителем дум только в молодых странах и культурах.
30 июля 2008,
Иерусалим
помещено в сеть 20 января 2012
журнал НЕВА (Петербург) №12, 2008
